Получается, что действительно, в некоем безликом файле есть упоминание возможности использовать реальный инактивированный штамм или РНК из него. Но наряду с этим разрешается использовать генно-инженерный продукт — синтезированную РНК — саму по себе или в составе фага. И мы больше чем уверены, что использовать в испытаниях будут синтезированную РНК с гарантированной последовательностью нуклеотидов, поскольку настоящий вирус — предположительно очень изменчивая субстанция и обеспечить повторяемость экспериментов на разных партиях невозможно. Тем более, один раз отдав музейный штамм на эксперименты, нет никакой гарантии, что удастся выделить точно такой же. Поэтому Центр Гамалеи и создал государственный стандарт штамма — синтезированное изделие, которым снабжает заинтересованные испытательные центры.
Развеял ли ответ Центра Гамалеи наши подозрения? Нет. Вся ковидная вакханалия может происходить и без по-настоящему выделенного вируса, без проверки его реальной патогенности, с опорой исключительно на гипотетический «вирусный геном», обретший плоть в форме синтезированных фрагментов. Скорее всего, так и обстоит дело — ведь никто не отвечает на прямые вопросы.
~~~
Вопросы 9−10.
Написанное в «ответе» абсолютно не соответствует вопросу. Вопросы касались подозрения, что общественность вводят в заблуждение подменяя понятие «инактивированный вирус», называя им полностью синтезированное изделие, не бывшее никогда реальным активным вирусом и не подвергавшееся процедуре инактивации. На прямой вопрос «Является ли стандартный образец ГСО 11 661−2020 инактивированного штамма „ГК2020/1“ коронавируса SARS-CoV-2 синтезированным изделием (т.е. не вырабатывается инактивированием из природного вирусного материала)?»
ответ не получен.
Косвенным подтверждением подозрения является то, что в Описании типа стандартного образца коронавируса (ГСО 11 661−2020) указан точный состав изделия. (А стандартный образец является именно серийным изделием — пробиркой со штаммом, служащей как средство измерения — своего рода линейкой в мире вирусов производства НИЦЭМ им. Н.Ф. Гамалеи). Обеспечить точность нуклеотидной последовательности, необходимую для средства измерения, при производстве в случае с крайне изменчивым вирусом — задача трудновыполнимая. Вопрос был недвусмысленный: как производитель обеспечивает точное соответствие стандартного образца Описанию типа?
В ответ нам рассказали… о холодильниках для хранения образцов.
Другим подтверждением подозрения является отсутствие в Описании типа ещё порядка 21 000 нуклеотидов из генома вируса SARS-CoV-2, без указания, куда они делись. Как и не было — что возможно в случае полностью синтезированного изделия, а не инактивированного активного вируса. На вопрос в каком состоянии в инактивированном штамме «ГК2020/1» находятся эти нуклеотиды
отвечающий сделал вид, что не заметил вопроса.
~~~
Вопросы 11−17 касались краеугольного факта наличия выделенного вируса и спорности метода, выдаваемого с 1954 года за «выделение» вируса (речь идёт о культуральном методе). Мы просили дать простые ответы — Да или Нет. Ведь это так просто: есть у вас полученный непосредственно из проб больных вирусный изолят или нет? Или то, что вы выдаёте за вирусный изолят — нечто спорное из обезьяньих клеток, с недоказанной патогенностью?
Как и в случае с абсолютно всеми другими отвечающими, мы не получили никакого ответа. Нам посоветовали почитать учебник. Браво. Я бы посоветовал им почитать Уголовный кодекс. Например, статью 237 «Сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни или здоровья людей».
~~~
Вопрос 18. Электронные микрофотографии есть, но нам их пока не покажут. Хотя, судя по тому, что
отвечающий не обращает внимания на формулировки вопросов, находится на какой-то своей волне привычных отписок, нам опять собираются показать фотографии клеточной культуры почек обезьяны (Vero) или подобной, с некими образованиями, которую в тысячный раз выдадут за выделенный вирус. При этом патогенность этих образований — то, что это и есть вирус, виновник заболевания — никак не доказывается. Об этом в следующем вопросе.
~~~
Вопрос 19. Доказательством патогенности предполагаемого вируса автор ответов считает его выделение у больных Ковид-19.
Это идёт в разрез с биологией как наукой и со здравым смыслом. Нечто может вырабатываться самим организмом во время болезни и быть никак не связанным с процессом заражения. Во все времена для доказательства патогенности микробов проводили контролируемые эксперименты по заражению — животных, людей. Но в России, похоже, никто не озаботился такой мелочью. Все поверили на слово и куют железо, пока горячо — производят тесты и вакцины. В иностранных источниках хотя бы есть описания попыток подтвердить патогенность (применить постулаты Коха) — спорных, неудачных — но есть.
Из ответа не понятно — проводил ли НИЦЭМ им. Н. Ф. Гамалеи собственные работы по проверке патогенности предполагаемого вируса, не проводил ли — понятно только, что на данную тему работы не публиковал. И то правда — кому это интересно?
~~~
Вопрос 20. Конечно, всем известно, что во всём мире бесконечно секвенируют тысячи проб в день.
Вопрос, однако, состоял не в этом, а в том — и это подчёркивалось — проводилось ли хоть раз секвенирование действительно выделенного вируса или, как обычно, секвенируют всё подряд, что находится в пробе — бактерии, грибки, человеческие РНК. Если взята клеточная культура — то ещё и обезьяньи РНК, бычьи и прочее, прочее — из чего потом компьютерная программа компонует «штаммы SARS-CoV-2».
~~~
Таким образом, из 20 вопросов НИЦЭМ им. Н. Ф. Гамалеи дал хоть сколько-нибудь содержательные ответы (содержание их стыдно называть научным, но хоть что-то) на 5 вопросов:
1. о «золотом стандарте» (с массой «ИЛИ» в безликом файле);
2. есть ли оборудование для физического выделения вирусов (да, есть — но выделяли ли вирус непосредственно из больных, или только его предполагаемую производную из клеточной культуры клеток обезьяны; как отличали производимые организмом вирусоподобные частицы от вирусных — мы вам не скажем);
3. микрофотографии есть, но, скорее всего, не того, что вы просили, и не покажем;
4. постулаты Коха мы понимаем как выделение предполагаемого патогена из больного — и нам этого достаточно, проверять патогенность не нашего ума дела, и вообще мы на эту тему не распространяемся в печати;
5. геномное секвенирование — это наша рутинная работа, но секвенируем ли мы выделенный непосредственно от пациента вирус — мы вам не скажем.
На другие 15 вопросов ответов нет никаких. Всё это — постыдное напёрсточничество. И эти люди хотят, чтобы мы им верили.
Илья Коптилин,
Новосибирск,
15 января 2022 года
